Ответы найдутся. рассказы и повести - Сергей Соколов

Первое сбудется, второе никогда.

…Обеденный перерыв заканчивался, и бригада лесорубов толпилась у вешалки вагончика-столовой, отыскивая свои галоши и просушенные ватники.

– Двери! Двери закрывайте, черти бородатые! – из окна раздачи на них кричала повариха. – Семён, тебе как обычно? Полный? Сейчас налью, а ты садись, поешь.

Семён кивнул, подал цветасто-драконовый термос. Его лесовоз был загружен, дорога предстояла дальняя и горячий чай всегда кстати.

– Танюша, милая! Сфотографируй нас!

Семён обернулся. Двое молодых парней нарочито долго пили свой компот, заигрывали с симпатичной девушкой, запомнившуюся Семёну с их первой встречи на лесосеке строгими словами: «Учёт тунеядца печёт».

– Нас перебрасывают. Давай, на недолгую девичью память.

Они засмеялись и вышли.

Почему Семёна вдруг охватило чувство вины? Что он не сделал? Не доглядел, не остановил, не отвёл беду…

Двое парней для эффектного снимка залезли на заиндевевшие брёвна его лесовоза, девушка с фотоаппаратом оставалась внизу. Внезапно брёвна вместе с парнями покатились вниз… Ребят покалечило, а девушка погибла.

…Следователь отложил в сторону протокол.

– Семён Савельевич, так почему же открылись оба коника?

– Не знаю… Я проверял… Должно быть упустил что-то…

– Вы признаёте вину? Это очень большой срок… если срок… ЧП на ударной стройке… Эх, Семён, молись на экспертизу!

– Всё едино… Прощенья мне не вымолить…

Семён Савельевич винил в происшедшем только себя. Чтобы случайно открылись оба коника – вертикальные стойки, удерживающие брёвна, – просто невероятно! Однако, эксперты-криминалисты, работавшие по этому особо подконтрольному делу, изучив многочисленные факторы: погодные условия, состояние металла цепей и стоек, конструкцию крепления, расположение груза, его физические параметры и ещё, и ещё, наконец, шокирующий снимок катящихся брёвен с плёнки раздавленного фотоаппарата – пришли к однозначному выводу – это несчастный случай. Водитель не виноват. Свободен. Живи и радуйся. Повезло.

Но Семён Савельевич своему везению не радовался. Ноша, в сто крат тяжелее тех злополучных стволов, раздавила его. Совестью она называлась и требовала былой чистоты. Он нашёл способ с ней договориться.

…Семён тщательно осмотрел обрез, изготовленный из подаренного ему ружья, зарядил.

– Два патрона, два коника…

Спокойно приставил к голове…

– Жена, дочь… прощайте, не ждите…

«…Ждите…» – отозвался чужой внутренний голос.

Семён спокойно нажал на курок.

Выстрела не было. И тут же на второй…

– Может и правда – несчастный случай.

Обрез выпал из дрожащих рук Семёна, ударился спиленным торцом приклада и выстрелил в коленку.

***

Что же сегодня за вечер такой: вся жизнь катится перед глазами, словно автобус с остановками по требованию.

А между тем реальный автобус опустел, и Семён Савельевич ехал в салоне один. Ещё пару кварталов и дома.

Видать, кто-то тормознул маршрутку. Водитель, не останавливая машину до конца, открыл переднюю дверь и на подножку лихо заскочил парень. Створки захлопнулись, автобус стал набирать ход.

Пассажир был высок ростом, широкоплеч, всей фигурой напоминал автомобильный знак «Уступи дорогу». Сходство добавлял чёрный спортивный костюм с белой треугольной вставкой на спине куртки.

Парень наклонился над щуплым таджиком, приобнял, что-то зашептал на ухо. Водитель кивнул. Бугай потрепал его по голове и направился вдоль пустых кресел.

Семён Савельевич с отвращением наблюдал за этой сценой. В конце концов, у него, пенсионера, нашлись деньги за проезд, совсем даже не лишние, а этот…

– Что, дед, смотришь? Да, у меня бабулек нет. А у тебя бабульки есть? – подонок хихикал над собственным остроумием. – Поделись!

– Послушай, мразь…

– Ой, как страшно! Спецуху надел, крутым стал… Может выйти хочешь?

– Я выйду, где мне надо!

– А я сказал – выйдем сейчас!

Он схватил пенсионера за форменную куртку, стал вытягивать из кресла. Старик отбивался изо всех сил. В какой-то момент противники встретились взглядами. На Семёна Савельевича смотрели внимательные, умные и… добрые глаза. От неожиданности он перестал сопротивляться, и парень воспользовался ситуацией: рванул на себя, кинул в проход, упал сверху…

А дальше – визг тормозов, сильнейший удар по автобусу, звуки сминаемого железа и разбитого стекла… В место, где ехал Семён Савельевич, влетел тяжелый внедорожник, но Семён Савельевич подробностей ещё не знал. Он был без сознания.

…Тело болело, особенно, ноги. Но голова была ясная, и всё, что услышал Семён Савельевич Редькин, ему бредом не казалось:

– Живой, а, дед? Ну, так и должно быть! Подарок тебе… Что? Ноги? Опять?! Лежи, лежи… Скорую дожидайся, я уже вызвал. Сегодня хорошая бригада дежурит… Видишь, дед, сколько у тебя коллег… сторожей. Пост сдал – пост принял. Да-а, чего там! Тебе ничего объяснять не надо: вижу, ты многое понял. А раз понял, то прощай. И поаккуратнее теперь… Пост сдал…

Две минуты первого

«Ох, время! То не знаешь куда девать, то не знаешь где найти. Вот только что, возле стопок грязной посуды сетевой забегаловки, его было навалом. И тянулось же, тянулось оно невыносимо долго, как в кресле у стоматолога. А сейчас тает, зараза, словно стипендия в ночном клубе. Но до субботы ещё надо дожить, а до метро добежать. И если в беге своём не ускориться, целовать мне тогда закрытые двери. Хотя сегодня, кажется, я успеваю!»

Белая питерская полночь позволила молодому человеку по имени Андрей и незамысловатой фамилией Курицын разглядеть замаячившую возле стеклянных дверей вестибюля тучную фигуру полицейской дамы, вот – вот готовой эти самые двери запереть. Парень сделал страдальческую мину, на бегу сложил руки в молитвенной просьбе, и просьба сердобольным полицейским в юбке была выполнена: Андрей влетел внутрь станции; успел услышать звук звякнувших ключей, а может это наручники на необъятной талии напомнили о себе; порадовался затихающему эху каблуков казённых туфель.

На лету он приложил к турникету пластиковую карту, тот ответил гостеприимным зелёным светом, но Андрей по инерции уже продолжал сбегать вниз по эскалатору, но опомнился и сел на рифлёную ступеньку перевести дух.

Конец ознакомительного фрагмента.